– Ну ладно-ладно, – покровительственно кивнул Донгар. – Давай! Как раз это тебе случай исправиться!

Веревка радостно дернулась, соскользнула с пояса мальчишки и стремительно заскользила по заснеженной земле обратно, по их следам.

– Только возвращайся побыстрее! – поднимаясь в стременах, крикнул ей вслед Донгар.

– Куда… куда ты ее отправил? – глядя, как извивающаяся, будто живая змея, веревка исчезает в тайге, пробормотала Аякчан.

– Лунга пороть! – решительно заявил Донгар. – Упаси Торум, слух пойдет, что черного шамана мелкий древесный лунг безнаказанно обманул – на все три Сивира смеяться будут, уважать перестанут! Как потом камлать?

– Ты совсем дурак? – от страха голос Аякчан стал визгливым. – Какое тебе «потом», если сейчас за нами Почак приплывет!

– Зато теперь мы знаем, как на ту сторону перебраться, – явно бодрясь, сказал Донгар, но его пальцы, сжимающие повод оленя, слегка подрагивали.

– Кто-нибудь объяснит простому необразованному южанину – что за Почак такой? – раздраженно спросил Хакмар.

– Ну какой же ты необразованный? Ты как раз очень образованный, хотел бы я быть таким образованным… – как всегда, обстоятельно начал Донгар.

– Ну я – Почак! – начисто перекрывая шум реки, проревел страшный, оглушительный голос. – Переправляться-то будем или как? – Новый крик заставил оленей присесть брюхом в глубокий снег.

– Чего он орет-то так? – отчаянно хватаясь за рога заплясавшего под ним оленя, прокричал Хакмар.

– Это я не ору – разговариваю я так! – загремел крик, в котором теперь явно слышалась обида. – А ору я…

– Закрыли уши, быстро! – вскидывая руки к ушам, успел крикнуть Донгар.

Накрывший их новый вопль Аякчан не услышала. Просто ей показалось, что в уши ей вонзили по ножу. И снег, и хвою сдернуло с верхушек окрестных деревьев, как капюшон с зазевавшейся девчонки. Олень под ней припал на задние ноги, и Аякчан мешком свалилась на землю. Тысячи тысяч пронзительных медных колокольчиков грохотали вокруг нее…

Затихли. Аякчан медленно отняла руки от ушей.

– …вот так ору! – поймала она обрывок фразы, сказанной все тем же громовым голосом.

– Давайте-ка мотать отсюда, – пробормотал Хакмар, заставляя своего оленя пятиться обратно к лесу.

– Не вздумай! – Донгар, каким-то чудом оставшийся в седле, перегнулся через голову Аякчан и схватил Хакмарова оленя за узду. – Это – Почак-перевозчик! Кто к его реке вышел – переправляться должен. Не поедем с ним – погонится, догонит, веслом забьет!

– А если поедем? – настороженно спросил Хакмар.

– На середину реки вывезет и утопит, – жизнерадостно сообщил Донгар.

Сидящая на земле девочка сдавленно застонала сквозь зубы. Ее учили, что носительница Огня не должна бояться таящейся по углам древней нечисти, что один хороший удар Пламенем… Только что делать, если в тебе не осталось и капли Огня?

– Так что же делать? – словно отвечая ее мыслям, растерянно спросил кузнец.

– Переправляться! – решительно скомандовал мальчишка-шаман и направил своего оленя к реке. За ним неспешно двинулся Хакмар…

«И не оглянулись даже!» – трусцой поспешая за ними, с возмущением думала Аякчан. Никто, даже обычно почтительный Донгар! Она упала, ей больно, ей страшно… как страшно!

– Сядем к Почаку в лодку – крепко хватайтесь за что попало и смотрите прямо на него! Только на него, что бы он ни говорил и ни делал – глаз не сводите! – спускаясь по берегу к воде, быстро давал наставления Донгар. – Поняли?

– Лучше б мы все-таки объехали этот шум, – вместо ответа тоскливо пробормотал Хакмар.

Аякчан почувствовала, что на глазах у нее закипают слезы. Ведь это она хотела, чтоб Черные никуда не сворачивали, ее подначки заставили Хакмара ломиться напрямик к Почаковой реке! Ну почему опять, почему снова все ее хитрые планы оборачиваются против нее же! Совсем как Солкокчон, когда той велели лично уничтожить верховных жриц, – интриговала-интриговала, а теперь собственная интрига тянет ее за собой, как взбесившийся речной поток неосторожного пловца. Вот-вот утопит. Или веслом забьет.

У самого берега, небрежно привязанная к торчащим из-под снега чахлым кустам, на темной бурлящей воде покачивалась большая, выдолбленная из ствола цельного тополя лодка-ульмагда. Из тех, что способны взобраться на самую бурную волну, везя на себе половину стойбищного имущества. Пара весел и шест для отталкивания были аккуратно сложены у борта, сама же лодка казалась пустой.

– Ну и где он? – неслышно, почти про себя, шепнул Хакмар, опасливо озираясь по сторонам.

– Где-где – вот он я, не видишь, что ли! – раздался все тот же громовой голос, от которого кололо в измученных ушах. На дне лодки что-то шевельнулось – и на корму выскочил крохотный, не больше двух ладоней ростом, уродливый человечек. – Мал я тебе, разглядеть не можешь? – подбоченясь, он уставился на Хакмара малюсенькими злобными глазками. – А может, убежать хочешь? – искушающим тоном предложил уродец. – Гляди, какие у меня ножки маленькие – а у тебя какие длинные! Ты от меня враз убежишь! Давай, а? – он с надеждой посмотрел на Хакмара – и махонькой, тонкой, как веточка, ручонкой легко цапнул лежащее у борта весло, вчетверо длиннее его самого.

Но тут на него налетел Донгар:

– К нему в лодку почтенные, уважаемые люди, большие начальники садятся, а он им пешком предлагает пройтись? – натягивая поводья и заставляя своего оленя грудью надвинуться на стоящего на корме Почака, завопил Донгар. – Совсем обхождения приличного не понимаешь, одичал тут в своей глуши вовсе! – орал черный шаман хотя и не так оглушительно, как Почак, зато с гораздо большим жаром. Казалось, он аж кипит от возмущения. – Подрядился везти – вези! Говори, куда поклажу, куда оленей, куда самим…

– А я что – я ничего, – так растерялся под его напором Почак, что даже голос его грохотал уже не столь сильно. – Оленей разгружайте, поклажу сюда валите…

– Нет, ты погляди на него! – Донгар всплеснул руками. – Большие начальники тебе будут оленей разгружать? Ты перевозчик – ты свою лодку и грузи! И не стыдно тебе, однако! – с высоты седла глядя на крохотного уродца, укоризненно покачал головой шаман. – Такой здоровила вымахал, а работать за него другие должны!

– А я что – я ничего, – совсем засмущавшись, понизил голос Почак. – Могу и разгрузить, и загрузить – мне все нипочем! – и страшноватенький малыш лихо сиганул с кормы и шустро засеменил к испуганно пятящимся от него оленям.

– Не извольте беспокоиться, большая начальница жрица! – спешившийся Донгар почтительно склонился перед Аякчан. – Сейчас поплывем!

Крошка-Почак, в этот момент одной рукой стаскивающий с оленя громадный, в сто раз больше него тюк, вздрогнул.

– Жрица, что ли? – недоверчиво пробормотал он, похоже, только сейчас разглядев выглядывающие из-под черной краски голубые волосы Аякчан.

– А как же! – задорно вскричал Донгар. – Понимать должен – почитай, сам Голубой огонь на своей лодчонке повезешь! – В голосе шамана вдруг прорезались угрожающие нотки, он многозначительно оглядел хорошо просушенную долбленку.

– Жрицы-то – они все больше в небесах летают, – буркнул Почак, все еще недоверчиво изучая пятнистую черно-синюю косу Аякчан и торчащие из-под рваной рубахи меховые штаны.

Сгребя в кулачок остатки самообладания, Аякчан старательно выпрямилась.

– Летать жрице или ходить – то дело Храма, а не твое, перевозчик! – ледяным тоном наставницы Солкокчон отчеканила она, глядя строго поверх головы Почака. Хоть Донгар и велел смотреть прямо, но взглянуть в искаженное лютой злобой крохотное личико было сверх ее сил! Вместо этого она задрала подбородок еще выше и направилась к лодке. Остановилась у самого борта и, не оглядываясь, презрительно скомандовала: – Эй, охранник! Помоги мне войти в лодку!

Наступила короткая тишина – никто не двигался. Потом сдавленный от ярости голос Хакмара у нее за спиной выдавил:

– Это ты – мне?

Послышалась короткая возня – похоже, черный шаман наглядно пояснял черному кузнецу, что сейчас не время для гордости. Рядом появился прихрамывающий Хакмар – вроде только что не хромал! – и, кинув на Аякчан совершенно бешеный взгляд… одним махом подхватил ее на руки.